Шел пятый год контртеррористической операции на Северном Кавказе, обстановка была обычной. Объединенную группировку, как всегда, лихорадило. У боевиков все было по плану, как обычно, не согласованному ни с кем, а уж тем более с нашим начальством.

Результат нужен всем

На четвертый год боевых действий была создана помимо Объединенной еще и группировка войск в горной части Чеченской республики (в простонародье – горная), а для чего, знают только вышестоящие штабы. Налаженное управления начало раздваиваться, путаться, стало громоздким. Обе группировки требовали от отрядов спецназа результата.

Если результат был более или менее нормальным, тут уже честь и хвала тому командованию, которое первым доложит о потрясающих успехах на ниве борьбы с бандитизмом.
Результат требовали все.

Статистика – вещь хорошая

Начали мы анализировать, что, как и где мы делаем неправильно. Порылись в старых сводках. Интересовала статистика, где и когда, в какое время удалось «оприходовать» кого-то из боевиков? В каком количестве? Характер местности? Как шли? В каком состоянии были? Чем занимались наши подразделения до огневого контакта? Была ли это заранее организованная и спланированная засада, или же столкновение произошло при переходе на марше? Были ли огневые контакты при совершении налетов на обнаруженные базы и дневки?

Статистика – вещь хорошая, и если подойти к разбору и изучению всех боевых столкновений с участием частей и подразделений специального назначения с определенной системой, то можно получить весьма неплохие результаты.

Я, копаясь в компьютерах и сводках, для создания какой-то системы набросал табличку с графами: время, место, обстоятельства, и потихоньку ее заполнял, надеясь вычленить хоть что-нибудь полезное для себя.

В конце концов, пришел к неутешительному выводу: встреча с боевиками – это на семьдесят процентов дело случая.
При проведении засадных мероприятий если и были результаты, то в основном в районах, где проходили какие-либо пригодные для движения дороги или тропы.

В ходе поисковых действий огневые контакты происходили, в основном при внезапной встрече с боевиками. Обычно, после боестолкновения, при дальнейшем благоприятном исходе для нас досматривалась местность. Отметил для себя несколько случаев, когда при досмотре где-нибудь неподалеку обнаруживалась база боевиков.

Из собственного опыта

Вспомнился собственный опыт 2002 года, когда, будучи заместителем командира отряда, находился на боевой задаче в качестве оперативного офицера с разведотрядом от нашего батальона. Тогда разведотряд, действуя в шелковском лесу, наткнулся на превосходящую по численности группу боевиков.
Когда я, услышав от связиста об идущем бое, сорвался с командного пункта, который организовали в отдельном батальоне особого назначения в станице Шелковская, и на одном БТРе с четырьмя приданными саперами и двумя пулеметчиками, пролетев село Парабоч, въехал в лес, отовсюду раздавались выстрелы и пулеметные очереди. Спешившись, мы добрались за броней до наших разведчиков, засевших за дорожным рвом. Из окружения им удалось вырваться, проломившись через позиции боевиков, благодаря грамотно организованному огню пулеметов на участке прорыва.

Отстреливаясь, мы вышли из леса, потеряв всего троих человек: командира группы, умершего в десанте БТРа, старшину-контрактника, заместителя командира группы, и рядового радиста. Хотя в той обстановке, без прикрытия и артиллерийской поддержки, могли потерять больше половины группы…

Нужна база

Тогда была организована масштабная специальная операция, привлечены другие отряды спецназа, у них тоже были потери. Мой разведотряд на следующий день, досматривая место боестолкновения, обнаружил капитальную базу боевиков.

Значит, для получения результата нужна хорошая база. Обычно при обнаружении мест дневок, схронов, тайников и временных пристанищ найденное имущество по возможности изымалось, съедалось, надевалось на себя, а все непригодное для носки, употребления в пищу и на хозяйственные нужды уничтожалось методом подрыва с обязательным фотографированием.

И что же это нам давало? Да ничего кроме очередной цифры в графе доклада: «обнаружено — уничтожено баз, боеприпасов, продовольствия», ну плюс еще, конечно, моральное и некоторое материальное удовлетворение. Пытались, конечно, посидеть сутки — двое на базе, организовать засаду. Но, как обычно, сроки боевого распоряжения поджимают, аккумуляторы садятся, да и каким-то образом боевики вычисляют, что «база уже не та и нечего туда соваться».

В голову закралась крамольная мысль: попытаться воплотить в жизнь задумку, которую еще году в 96?м хотел осуществить, да как-то не срослось в связи с августовскими боями в Грозном, а потом с последующим замирением и выводом войск.

Замысел и выбор места

Планами я поделился с командиром отряда и заместителем. Командир при поездке в штаб группировки осторожно высказал задумку начальнику разведки. Тот поосторожничал, но дал добро, обставив все дело так, что в случае чего он останется не при делах, объявив все личной инициативой командира отряда…
Задумка была проста: при обнаружении базы боевиков не уничтожать ее, не минировать и вообще с ней ничего не делать, а самим обжиться и работать с нее, ведя разведку на себя и совершая вылазки по окрестностям в составе подгрупп, имея резерв. Если все продумать и согласовать с поддерживающими и взаимодействующими подразделениями, то пребывание разведчиков на базе можно будет максимально обезопасить.

Для поиска подходящих баз в зоне ответственности отряда через несколько дней в пешем порядке выдвинулось несколько групп с задачей при обнаружении ничего не трогать, максимально осторожно провести досмотр, снять координаты. Если ничего подходящего обнаружить не удастся, одной из групп предстояло приступить к оборудованию места под базу, рытью ям под землянки, сооружению скрытых наблюдательных пунктов. Базу обнаружить так и не удалось, но зато нашли неплохое место в распадке между двумя высотками, возле ручья. Неподалеку имелась неплохая площадка, на которую в случае необходимости можно было посадить вертолет для внезапной эвакуации или высадки дополнительных групп. С места оборудования базы связь с центром боевого управления отряда была прекрасная, хотя на специализированных картах, привезенных из штаба группировки, эти места были обозначены как «зоны радионевидимости». В километрах трех на север проходила неплохая грунтовая дорога, по которой спокойно могла проехать как бронетехника, так и легковые и грузовые гражданские машины. Для наблюдательных постов вполне подходили близлежащие высотки, с которых в оптику прекрасно просматривались небольшое село и соседние высоты. В конце концов после долгих пересудов и решений с местом организации базы определились.

Повышенные меры секретности

Группу, готовящуюся засесть на месяц в «лесах», решили максимально изолировать от внешнего мира. Весь личный состав во главе с заместителем командира группы улетел в Ханкалу в один из наших отрядов и готовился для выполнения задачи в чужом пункте временной дислокации, ежедневно выходя для проведения стрельб и инженерной подготовки. Всем бойцам запретили бриться, стричься разрешили только налысо, чему те несказанно обрадовались и принялись отращивать куцые бороденки и усы.

Был еще один плюс в том, что группу убрали из отряда. Возле рядом стоящей военной комендатуры района располагалась торговая точка, где постоянно крутились чеченцы. Не знаю, была утечка информации или нет, но то, что передвижения наших колонн и выход групп постоянно находились под контролем, было ясно и так, даже без предупреждений сотрудников «бдительных органов». Тем более неподалеку от нашего ПВД буквально в трех километрах по дороге находилось весьма нелояльно настроенное село. Сельские пастухи, выводя на выпас своих баранов и коров, нередко были свидетелями прохождения наших разведгрупп, частенько забывающих о скрытности передвижения. Буквально в километре от села на лысой верхушке горы вертолетчики облюбовали неплохую посадочную площадку и частенько десантировали на них разведчиков, наплевав на просьбы командиров и мотивируя свои действия всяческими отговорками. Заявку на авиацию мы подали заранее, решив вывести группу прямо из Ханкалы, ибо подсадка вертолетов на нашей отрядной площадке и прием разведчиков на борт не останутся незамеченными. При высадке группы решили договориться с экипажем о паре ложных посадок и об отвлекающих маневрах. После десантирования группы в районе за несколько километров от базы вертолет должен был покружить, потом зайти на площадку возле села, группа, оборудовавшая базу и оставлявшая закладки, заведет вертолет на себя, обозначив дымами место эвакуации разведчиков. Если кто-то и будет наблюдать со стороны, то он увидит, только то, что вертолет принял спецназовцев на борт и ушел в сторону расположения комендатуры и отряда. Группа же соответственно высадится на нашей оборудованной площадке, и вертолет уйдет к себе на аэродром.

Высадившиеся разведчики пешим маршем должны будут дойти до базы, дооборудовать ее и с неделю вообще не показывать носа, проводя только обязательные двусторонние сеансы связи. Продовольствие и боеприпасы решили доставлять до оборудованных тайников группами, проходящими через район для выполнения других разведывательных задач, и выбрасывать с вертолетов в заранее оговоренном месте, как можно подальше от базы.

Необходимо было решить еще несколько насущных проблем. Одна из них – это аккумуляторные батареи к радиостанциям и их зарядка. Помимо батарей на станции нужно было заряжать батареи на ночные бинокли, ночную оптику, фотоаппарат и прочие.

Переносные зарядные устройства, работающие от ручного пирвода в отряде имелись, но и они не решали возникшей проблемы. На рынке в районном центре закупили, естественно за свой счет, маленький, весом всего в пять килограммов, бензиновый агрегат японского производства, работающий почти бесшумно, потребляющий мало бензина и позволяющий не только заряжать батареи, но и использовать для других хозяйственных нужд. Агрегат после покупки немедленно опробовали связисты-аккумуляторщики и выдали положительное заключение о пригодности к работе.

В течение месяца проводились работы по инженерному оборудованию базы, доставлялись боеприпасы, мины, продовольствие, медикаменты и прочие запасы, причем все старались делать максимально скрытно.

Командиры групп роптали, возмущались, но дело постепенно двигалось.

Разработка замысла и организация взаимодействия

Командир «партизанской» группы остался в отряде, участвуя в дальнейшем планировании и согласовании. Несмотря на все его возмущение я каждый день кормил его разведывательными сводками, донесениями о перехватах «вражеских корреспондентов», аэрофотоснимками района и другой весьма невкусной продукцией.

Проблем с боевым распоряжением не ожидалось, ибо обычно делал я его сам, отправлял по военной электронной документированной связи файлом в штаб группировки, назвав его замыслом командира отряда. В нашем отделе его «существенно правили», то есть ничего с ним не делали, только ставили подписи соответствующих начальников, ну кое-где еще парочку запятых (с этим у меня всегда проблемы) и присылали обратно, назвав боевым распоряжением. Заявки на артиллерию и авиацию подавались точно так же.

Неожиданное противодействие реализации задумки оказали отрядные тыловики. Как все полученное имущество будет списываться, на ком зависнет, как будет вестись отчетность? Ерепенились они недолго, командир отряда задал трепку, и они на время успокоились.

Теперь предстояло решить одну из главнейших задач — организовать огневую поддержку разведчиков, действующих в отрыве от основных сил в течение длительного времени. Так как батарея самоходного артиллерийского полка находилась буквально в десяти метрах от расположения отряда, согласование велось на уровне личного общения. Артиллеристы запланировали и пристреляли цели, а группы, находившиеся в районе, корректировали огонь. Необходимые поправки были внесены, и район базы на карте запестрел треугольниками с номерами. В случае непредвиденной ситуации по запросу командира группы артиллеристы могли и обеспечить огневой заслон по периметру базового района, и организовать коридор для спешного покидания района.

Больше всего времени заняло согласование с другими силовыми структурами, которые тоже иногда работали в нашей зоне ответственности. Бывало, что наши разведчики нос к носу сталкивались с разведчиками внутренних войск, решившими организовать проведение поиска и не согласовавшими это с кем-либо. Горная группировка находилась в Ведено, а Объединенная — в Ханкале. И там и там свои начальники. Не произошло боестолкновения только по счастливой случайности, хотя пару раз издалека лениво обстреляли друг друга. Пришлось порядком повисеть на телефонах и поездить, да еще и вести дипломатичные разговоры, дабы ни словом, ни взглядом не выдать свои намерения.

Самая проблемная структура – это, конечно же, местная милиция, состоящая в основном из «бывших». Этим вообще на все наплевать. Лезут, куда их не просят, и творят, что хотят. Могут наших обстрелять, и с чувством собственного достоинства удалиться. Могут по свои кровникам «отдуплиться», припоминая украденную еще при Горбачеве корову. Пристрелят, прикопают хладный труп, а потом еще в прокуратуру стуканут на якобы «бесчинствующих федералов». Остается надеяться, что так далеко в горно-лесистую местность они не полезут.

Самыми понимающими оказались чекисты из отделов по борьбе с террором. Оговорили все в течение нескольких минут. Они меня поняли, я их понял, попили чаю с водкой и разошлись, вполне довольные друг другом. За три дня до высадки отправили командира группы в Ханкалу к своим подчиненным. Подготовка к мероприятию заняла около месяца. Вроде все согласовано во всех инстанциях. Все бумажки изучены и подписаны. База ждет своих «партизан».

Забазирование

Ми-8 кружился довольно долго, потом подсел на площадку, обозначенную дымами, и забрал группу. «Партизан» уже давно не было на борту. К вечеру поступил доклад по средствам связи о том, что все на месте. РГ СпН залегла на базе на «сохранение».

Теперь они неделю будут сидеть и не высовываться, обустраивать свой быт и вести наблюдение, потихоньку изучая местность.

Другие разведывательные органы, выделяемые отрядом, работали по плану и даже приносили небольшие результаты. Обнаружили пару тайников с продовольствием. На лесной дороге обстреляли легковой автомобиль с боевиками. Огневой контакт длился минуты три от силы, потом водитель и два пассажира выскочили и, отстреливаясь, скрылись в лесу. Боевики ушли, но старенькая белая «шестерка» осталась стоять на месте.

Машину досмотрели, в багажнике обнаружили несколько самодельных замыкателей и несколько килограммов тротила. Сначала хотели притащить «Жигули» в отряд, но командир батальона, опасаясь взбучки надзорных органов, приказал подорвать автомобиль на месте.

Нет врага страшнее собственного бестолкового начальника

Проблемы возникли из ничего. Ровно через неделю прилетел один из высоких начальников и начал проверять организацию и ведение боевой и разведывательной деятельности. Узнав о том, что в зоне ответственности отряда нами организована база, он раскричался и начал винить всех малых и больших отрядных начальников в очковтирательстве. По его словам выходило, что базу организовали специально для того, чтобы ее выдавать за обнаруженную базу боевиков и прятать на ней трупы «невинно убиенных мирных жителей», а также награбленное и уворованное. Начали шуршать бумажки. Проверялось боевое распоряжение, приказы, выписки, решения. И тут в самый апогей негодования сквозь брезентовые занавески неловко бочком к месту комбата протиснулся оперативный дежурный и попросил у начальника разрешения обратиться к командиру отряда. Босс вальяжно кивнул, но тут же подскочил как ужаленный, услышав скороговорку доклада дежурного. Одна из подгрупп «партизан» вела бой с группой боевиков в пятистах метрах от базы.

Присутствие большого начальника вносило нервозность и, честно говоря, сильно мешало работать дежурной смене, оперативному дежурному и оперативному офицеру.

Однако недаром готовились почти целый месяц. Когда командир группы запросил отсекающий огонь артиллерии «правее двести такой-то цели», большой начальник выразил сомнение о том, что артиллеристы смогут вообще сориентироваться по местности и организовать правильное накрытие цели, да и успеют ли они внести какие-либо поправки и вообще выстрелить. Но он даже не успел договорить, когда грохнул первый залп. Командир группы начал работать напрямую с батареей, корректируя огонь. Накрытие отходящей группы боевиков произошло со второго залпа. Начальник стал торопить всех с докладами о результате боя. В такие моменты я, к примеру, вообще стараюсь не вмешиваться в действия командира группы и не лезть к нему с командами и советами, поскольку я не знаю в полном объеме обстановки, не вижу своими глазами местность и боевой порядок своего подразделения, ну и, в конце концов, я не вижу противника. Поэтому лучше не мешать командиру.

Из-за присутствия вышестоящего руководства обстановка становилась все более нервозной, и я, от греха подальше, вышел с ЦБУ и ушел на узел связи, чтобы слушать доклады командира группы непосредственно с центровой радиостанции. Минут через двадцать бой закончился, боевикам все-таки удалось отойти. Преследование организовали, но результата оно не принесло никакого. Зато при досмотре места боестолкновения обнаружили два свежих и полностью экипированных трупа с оружием и с огромными рюкзаками.

«Подать сюда Ляпкина-Тяпкина!»

Начальник, услышав это, облегченно вздохнул и успокоился, а потом снова развил кипучую деятельность. Тела сфотографировали в различных ракурсах, нашли при них какие-то документы, начали передавать данные, номера оружия, описание содержимого рюкзаков. Но начальству этого было мало. Он начал вызванивать Ханкалу и запрашивать вертолетно-поисковую группу из местного отряда для транспортировки трупов и трофеев. Это означало одно: если вертолет подсядет на площадку возле базы, то возникает реальная угроза ее засветки. Слава богу, КП авиации на конец дня полеты отбило, и вертолет обещали только утром, после разведки погоды. Времени до следующего утра было достаточно. Половина «партизанской» группы выдвинулась ко второй, дальней посадочной площадке, таща на себе «результат».

К пяти утра они еле доползли. На лысой верхушке горки с краю в кустах замаскировали трупы и другие трофеи, выложили из камней опознавательный знак, так чтобы было видно с вертолета. Заместитель командира группы снял координаты места по спутниковому топопривязчику и, перепроверив их еще раз, передал на ЦБУ отряда. Детальное описание тайника оперативный дежурный передал в штаб отряда в Ханкале. Оставалось только замаскироваться и ждать вертолета с поисковой группой. Решили подгруппу вообще не светить, надеясь на то, что командир поисковой группы точно выйдет на место захоронения и будет держать постоянную связь с подгруппой, тащившей «результат».

Вертолет с ВПШГ (воздушно-поисковая штурмовая группа) и прикрывающая пара «двадцать четверок» прошуршали лопастями над отрядом ровно в половине десятого. Экипаж «зеленого» (Ми-8) перекинулся парой словечек с нашим авианаводчиком и ушел дальше. Командир ВПШГ с Ханкалинского отряда был довольно опытным и в воздухе работал уже порядком. Поэтому при заходе в район он сразу же связался с подгруппой на земле и был постоянно на связи. На площадку зашли и приземлились быстро, благодаря знаку из камней, хорошо видимому с воздуха. Подгруппа, залегшая в кустах, стараясь себя ничем не выдать, лежала и не отсвечивала. Поэтому НСП (наземный сигнальный патрон) для определения силы и направления ветра у земли пришлось кидать из вертолета.

Разведчики высадились, заняли круговую оборону вокруг вертолета, молотившего лопастями, и начали обшаривать кусты. Все! Схрон с трупами найден, быстрая погрузка, и вертолет снова в воздухе. Наша подгруппа так и не засветилась, наблюдая за действиями ВПШГ издалека. Как оказалось, меры по обеспечению скрытности были приняты не зря. При облете района, перед тем как лечь на курс, с борта вертолета обнаружили несколько пастухов, пасущих немногочисленное стадо овец. Скорее всего, они внимательно наблюдали за высадкой группы и, может быть, даже «сообщили кому следует».
Начальник, лично обозрев трупы, восхитился и приказал командиру отряда прикопать их где-нибудь поблизости, а оружие сдать на склады РАВ в группировке.

Овчинка стоила выделки

Затея с базой была оправданна. Правда, потом пришлось чуть ли не ежедневно высылать различные фотографии, схемы и замыслы, но это дело привычное. База продолжала фунциональность.

Буквально как только колеса шасси вертолета оторвались от нашей площадки, увозя в Ханкалу начальство и вертолетно-поисковую группу, «партизаны» снова вышли на связь. Один из наблюдательных пунктов обнаружил на близлежащей высоте парочку гражданских машин. Явно не лесорубы — те ездят на тракторах, а не на «Нивах», да и собиратели черемши в основном пользуются ногами. Пост продолжал вести наблюдение, а командир группы в это время постоянно находился на связи. Минут через пятнадцать на опушку леса на верхушке поднялась группа вооруженных людей. Скорее всего, остатки банды, отошедшей после вчерашнего вечернего боя. Неподалеку в районе вела поиск еще одна группа отряда. Решили ее перенацелить по наводке «партизан». Однако, как ни бился дежурный, по средствам связи вызвать группу не удалось, а обязательный двусторонний сеанс должен был состояться только вечером…

Снова грохнула батарея. Попадание получилось только после третьего выстрела, поэтому одна из машин успела скрыться в лесу, но группу разбегающихся людей и вторую машину накрыло взрывом.

«Партизаны» продолжали наблюдать, но больше никто не появился. На горке сиротливо торчала перевернутая взрывом «Нива». Вечером другая группа, все же вышедшая на связь, досмотрела места разрывов. Нашли большое количество фрагментов тел, досмотрели разбитый автомобиль После этого устроили на ночь засаду. С утра все тщательно сфотографировали. Босс, бывший у нас с проверкой, бегал по штабу группировки и ликовал.

Применение технических средств

Несколько дней было тихо. «Партизаны» вели разведку вокруг базы, не отходя далеко, выставляли наблюдательные посты. Обнаружили еще несколько хороших тропинок, на одной из которых установили комплект разведывательно-сигнализационной аппаратуры, совместив его с минным полем, управляемым с помощью радиолинии подрыва зарядов.

Аппаратура сработала как надо. Результаты были вполне съедобными. В отличие от невкусных и грязных боевиков, минами посекло целый выводок кабанов, которых пришлось пустить в пищу.

Как-то ночью наблюдательным постом были обнаружены световые сигналы, которые подавались с высоты, расположенной поблизости от села. У одного из контрактников, находившихся на НП, оказался при себе мобильный телефон с камерой. Недолго думая он снял все световые сигналы на видео и после смены показал отснятый ролик командиру группы, о чем тот немедленно доложил на ЦБУ. Направление сигналов засекли точно и с утра организовали поиск. Место тайника обнаружили случайно. Боец, узревший торчащий из-под земли целлофан, вознамерился забрать его себе на подстилку. Но когда потащил его на себя, свалился слой дерна и веток, под которыми обнаружилась весьма симпатичная ямка, с вмурованным в нее большим, литров на сто, пластиковым бидоном. Бидон, к сожалению, уже был пуст. Местность досмотрели тщательнее, и удалось обнаружить следы. Командир запросил у ЦБУ разрешения на проведение ночной засады. Я попросил его снять координаты на GPS и пока уйти с места закладки тайника, не оставляя своих следов.

Я решил запросить, через Ханкалу и Ведено, у радиоразведчиков результаты радиоперехвата из этого района. Как мне объяснили, перехватов в этом районе давно не было, и активных проявлений корреспондентов боевиков на данный момент не наблюдается. Может, оно и так, а может, просто не хватает средств для ведения радиоразведки и определения местоположения вражьих радиостанций в этом районе, и меня об этом извещать вовсе не обязательно.

Тут надо технически…

Жаль, но в составе отряда нет групп радиоразведки, оснащенных малогабаритными техническими средствами. У нас имеются, конечно, малые переносные приемные устройства, но с их помощью можно только определить приблизительное направление на источник сигнала, да и то не всегда.

А так посадили бы на базу оператора, а еще лучше оператора-переводчика, раскинули-развернули бы всякие там антенно-фидерные системы, замаскировали, и получали бы наши подгруппы, ведущие поиск в районе, свежую крайне нужную информацию и целеуказания. Плохо у нас дело обстоит с такими необходимыми в работе техническими средствами. 

Или, к примеру, скажем, нужно передать на ЦБУ графическую информацию: фотографии объекта или убиенного моджахеда. И что прикажете делать? Фотографировать, а потом фотографии в электронном виде в пешем порядке доставлять в отряд? У наших новых корреспондентских радиостанций есть функция передачи цифровой информации, которая сопрягается с ПЭВМ и может работать как радиомодем. Вроде бы неплохо, и программное обеспечение есть. Но при этом нет у нас компьютеров, приспособленных и сертифицированных под это дело.

Некому потянуть за ниточку

Поговорили мы по радио с командиром «партизан» и, немного поразмыслив, пришли к решению пока наблюдать за тайником и попытаться отследить передвижение незаконных формирований в районе. Через несколько дней опять сигнал фонариком в той же последовательности и с той же частотой. А подгруппа уже неподалеку…

На этот раз тайник под завязку оказался забит продовольствием, которое тут же незамедлительно изъяли и продолжали наблюдать. К утру к тайнику подтянулось трое бородачей с автоматами и вместительными рюкзаками. Засада получилась классическая — валили из двух бесшумных автоматов, в упор. Боевики даже и понять ничего не успели. Трупы пришлось с проклятиями тащить чуть ли не до самой базы, ибо щелкать ночью фотоаппаратом со вспышкой как-то не хотелось.

Прикопали их под развесистыми буками, обобрав до нитки. А тайником пользовались еще две недели, находясь на базе. Неизвестный доброжелатель ровно раз в неделю делал закладку и уходил. «Партизаны», скрепя сердце и наплевав на угрызения совести, пользовались безвозмездной помощью, предназначенной вовсе не им. Брать пособника пока не имело смысла. Ну взяли бы его «тепленьким», а наутро вся близлежащая деревня вышла бы на его поиски, сея вокруг панику. В результате какой-нибудь местный охотник обязательно наткнулся бы на тщательно оберегаемую базу. Для работы с таким контингентом нужны специалисты, которые смогли бы в ходе «беседы» с пленным потянуть и вытянуть всю ниточку, которая бы вывела их на куда более серьезных людей. Ну а наши разведчики таким делам обучены слабо.

Эпилог

За месяц работы «партизаны» с базы принесли очень весомый результат. На обжитом месте отработала еще одна группа, расширившая районы поиска дальше к югу, и к окончанию срока действия боевого распоряжения вскрыла очень крупную капитальную базу боевиков, набитую продовольствием и боеприпасами.

Сначала решили ее тоже использовать, но из-за указаний сверху пришлось все имущество вывезти, подорвать и поджечь. Из-за обилия вертолетов и бронетехники, нарисовавшихся в районе, группе не имело смысла оставаться для дальнейшей работы, и она вернулась в ПВД.

Оборудованную нами базу решили законсервировать и использовать как для выполнения других задач в данном районе, так и для отдыха групп, действовавших в районе. Бензиновый агрегат, аккумуляторы и остальное имущество вывезли и вынесли. Тыловики и начальники служб уж очень переживали за несписанное с книг учета имущество. На мои просьбы сделать несколько закладок с боеприпасами и продовольствием для выполнения последующих задач уже никто не отреагировал. После замены отряда и передачи зоны ответственности информация о базе новым командным составом отряда была пропущена мимо ушей. Сменилось руководство в группировках. Горную группировку расформировали, понастроив в Ведено общежитий, штабов и казарм и затратив на это кучу денег. Про базу все позабыли. Одна из групп сменившего нас отряда обнаружила нашу базу и подала ее как свой «результат».